Глава ІV

Гюг легко узнал, кто она такая. Он прочел ее имя: Жанна Скотт, значившееся крупными буквами на афише, она жила в Лилле, приезжала два раза в неделю с труппой, в которой , служила, в Брюгге ☞ давать представления.

Балерины не считаются вовсе пуританками. Однажды вечером, решившись из-за мучительного очарования такого сходства подойти к ней, он остановил ее.

Она ответила, нисколько не удивляясь, точно ожидая встречи, голосом, взволновавшим Гюга до глубины души. Одинаковый голос! Голос той женщины, очень похожий, снова услышанный, голос одинакового оттенка, голос точно из чеканного золота. Демон аналогии насмехался над ним! Или, быть может, существует тайная гармония в чертах лица, и известным глазам, известным волосам должен соответствовать один и тот же голос?..

Почему ей не иметь одинакового с умершей голоса, если у нее те же широкие черные зрачки, точно окруженные перламутром, те же редкие волосы несуществующего золотого оттенка? Смотря на нее теперь поближе, совсем близко, он не ощущал никакой разницы между прежней и новой женщиной. Гюг был поражен, что эта женщина, несмотря на пудру, румяна, освещение рампы, имела тот же естественный цвет лица, при неизменной неясности кожи. В обращении у нее ничего не было развязного, как у большинства балерин: скромный наряд и, как казалось, сдержанный и тихий характер.

Несколько раз Гюг видел ее, разговаривал с ней. Волшебство сходства делало свое дело… Однако он не ходил больше в театр. В первый вечер это казалось очаровательным коварством судьбы. Если она создавала для него иллюзию снова найденной умершей жены, было вполне правильно, что она показалась ему сначала воскресшей из мертвых, встающей из своей гробницы среди волшебной обстановки и лунного света. Но с тех пор ему не хотелось видеть ее такою. Она стала для него снова женщиной, начавшей свою жизнь в тишине, одеваясь в скромные одежды. Чтобы иллюзия оставалась неизменной. Гюг хотел видеть балерину только в обыкновенном туалете, так еще более похожую и совсем одинаковую. Теперь он часто заходил к ней, каждый раз, как она играла, ожидая ее в гостинице, где она останавливалась. Сначала он удовлетворялся успокоительною ложью ее лица. Он искал в ее лице черты умершей. В течение долгих минут он смотрел на нее с мучительною радостью, разглядывая ее губы, волосы, цвет лица, запечатлевая их в своей памяти вместе с ее неподвижными глазами… Волнение, экстаз источника, казавшегося мертвым, где появляется вдруг вода. Теперь вода не мертва, ее зеркальная поверхность жива!

Чтобы отдаться вполне иллюзии ее голоса, он закрывал иногда глаза: он слушал, как она говорит, упивался этими звуками, настолько похожими, что можно было обмануться, если не считать того, что иные слова произносились как бы под сурдинку, точно окутанные ватою. Можно было думать, что умершая говорит за ширмами.

Однако от этого первого появления ее на сцене у него осталось смущавшее его воспоминание: он заметил ее обнаженные руки, ее шею, тонкую линию спины и представлял их себе теперь в закрытом платье.

Интерес к телу закрадывался в его душу.

Кто расскажет страстные объятия любящей четы, долгое время находившейся в разлуке? Смерть в этом случае была только разлукою, так как он снова нашел ту же женщину…

Смотря на Жанну. Гюг думал об умершей жене, о прежних поцелуях и объятиях. Ему казалось, что он снова овладеет тою женщиною, если эта будет принадлежать ему. То, что казалось навсегда оконченным, снова должно было начаться! Он не изменит в этом случае жене, так как он будет любить ее в этом образе, целовать такие же уста, какие были у нее.

Гюг таким образом познал мрачные и сильные радости. Его страсть казалась ему не кощунственной, а чудесной: настолько он слил этих двух женщин в одно существо, — потерянное, снова найденное, всегда любимое, как в настоящем, так и в прошлом, одаренное одинаковыми глазами, волосами, необыкновенно красивою кожею, телом, которому он остался верен.

Каждый раз теперь, как Жанна приезжала в ☞, Гюг встречался с ней, иногда после обеда, перед спектаклем, но скорее всего по окончании, в тихую полночь, когда он до позднего часа очаровывался ею: вопреки очевидности, несмотря на его неизменный глубокий траур, чуждый и временный характер комнат в гостинице, ему удавалось мало-помалу убедить себя, что дурных лет вовсе не было, что он снова у домашнего очага, в ласковой обстановке, возле первой жены, наслаждаясь тихою близостью перед дозволенными поцелуями.

Нежные вечера: запертая комната, внутренний мир. единство любящей четы, безмолвие и полный покой! Глаза, как ночные бабочки, все забыли: черные углы, холодные окна, дождь на улице, зиму, колокольный звон, извещавший о смерти часа — с целью кружиться только в узком кругу лампы!

Гюг снова переживал такие вечера… Полное забвение! Возврат к прошлому! Время течет по склонам без камней… живя так, кажется, что живешь уже в вечности!

Глава V ☛

Брюссель аэропорт трансфер

Встреча в аэропорту и автомобильные трансферы

в города Бельгии

Бельгия трансфер